Одинокий орк [= Странствия орка; Возвращение магри ] - Галина Львовна Романова

Кайрайла камнем упала сверху, подминая под себя двух всадников и пастью выдергивая из седла третьего. Человек закричал, но крик быстро оборвался, когда драконица мотнула головой, смыкая челюсти. В следующий миг она круто развернулась, хвостом сбивая с копыт еще одного коня вместе с седоком, а сидевший у нее на загривке мужчина выбросил в стороны руки, и еще два воина, выронив оружие, схватились за горло, стараясь сорвать невидимые удавки.

— Всем стоять! — прогремел голос, который, казалось, шел откуда-то с неба.

Люди, опуская оружие и переглядываясь, попятились от группы странных нелюдей.

— Брехт, храм! — негромко напомнил Тан, не сводя глаз с площади. — Мы тут сами…

Кивнув эльфу, орк бросился вверх по лестнице. Ему кто-то попытался преградить путь, но потом решил не рисковать и отступил в сторону. Тем временем Джесара, прыгая через ступеньку, ворвалась в храм, решительно оттолкнула какого-то жреца и вбежала в полутемный зал.

Стены храма изнутри были покрыты цветной росписью, иллюстрирующей дела давно минувших дней, когда боги еще ходили по земле, как простые смертные. Сводчатую крышу поддерживали четыре ряда колонн. За ними в глубине виднелся помост, где в золотой раке покоилась Длань Бога. Она была уложена так, чтобы, встав на колени, любой мог прикоснуться губами к кончикам длинных пальцев.

И сейчас кто-то уже стоял на коленях, протягивая руку к священной реликвии!

— Прекратить! — звонким голосом завопила Джесара. — Остановитесь!

— Что ты здесь делаешь, девушка? — прозвучал голос одного из священников. Он сделал шаг, загораживая коленопреклоненную фигуру.

— Я — законная наследница трона Саргоны! — отчеканила Джесара, гордо вздернув подбородок. — И я требую, чтобы…

— Но наследница Джесара скончалась позавчера вечером! — Священник сделал несколько шагов навстречу девушке и попытался взять ее за руку. — Об этом объявили на всех площадях столицы. Ввиду того, что ее младшая сестра еще не достигла совершеннолетия, власть переходит к ее дяде!

Человек, стоявший на коленях возле раки и обернувшийся было, снова отвернулся.

— Но я жива! — с отчаянием воскликнула девушка. — Дядя обманул всех! Я — законная правительница Саргоны! И я могу это доказать!

Стоявший у раки мужчина хмыкнул.

— Как же? — Голос жреца был холоден и спокоен.

— Я пройду обряд!

На лице жреца отразилось недоумение, но, решительным жестом отстранив его, Джесара прошла к помосту. Коленопреклоненный человек поднялся.

— Вы все знаете, — громко произнесла Джесара, — только истинный наследник может коснуться Длани Бога, чтобы получить его благословение. Самозванец или тот, кого Бог не желает видеть правителем Саргоны, погибнет.

— И ты готова рискнуть своей жизнью?

Девушка в упор взглянула на стоявшего возле раки мужчину средних лет.

— Я не буду рисковать! — Она победно улыбнулась. — Ибо мне нечего бояться!

Джесара подошла к раке. Длань Бога лежала на бархатной подстилке. С виду обычная кисть, разве что раза в два крупнее человеческой, с длинными тонкими пальцами и острыми, ярко накрашенными ногтями. Кожа на ней была вполне свежей, словно рука продолжала жить, от нее исходил слабый аромат благовоний. Блики свечей играли на тщательно отполированных ногтях. К этой реликвии запрещалось прикасаться, но странным образом на нее не ложилась пыль, и ногти блестели, как в самый первый день.

Джесара и ее соперник стояли и смотрели на эту кисть.

А потом мужчина резким рывком протянул руки, схватил реликвию и высоко поднял ее над головой.

— Нет! — хором воскликнули Джесара и жрецы.

— Что, взяли? — Мужчина попятился, все еще держа Длань над головой. — Я — истинный правитель! Я! Я…

Внезапно лицо его исказилось от удивления и ужаса. Вздрогнув, он медленно оглянулся через плечо…

…На окровавленный наконечник копья, который упирался ему между лопаток. Копье держал темнокожий верзила, так перепачканный в крови, что никто сразу не признал в нем орка с севера.

— Положи на место, — велел орк.

Вместо ответа мужчина расхохотался ему в лицо.

Но смех внезапно оборвался, когда копье, дрогнув как живое, впилось ему между ребер. Послышался сочный хруст, по богатым одеждам потекла кровь. Тело мужчины несколько раз дернулось, и все увидели, как алый от крови наконечник выходит с противоположной стороны, чуть поворачиваясь вокруг своей оси и извиваясь, как огромный червь. Дернувшись в последний раз, мужчина повис на копье, как жук на булавке. Брехт спокойно поймал выпавшую из мертвых рук Длань, повертел перед лицом, брезгливо рассматривая ее со всех сторон, — кое-кто из священников и жрецов смертельно побледнел и рухнул в обморок от столь вольного обращения с реликвией, — а потом перебросил ее Джесаре:

— Лови!

Девушка бросилась вперед, подхватывая Длань и с трепетом прижимая ее к груди. Она была теплой и мягкой, как живая. Не в силах сдержаться, Джесара прикоснулась к ней губами.

В саду правителя уже давно опали все цветы, и в кронах наливались соком апельсины. Протянув руку, Брехт сорвал один плод, несколько раз легко подбросил на ладони, а потом кинул вверх, взмахнул левой рукой с зажатым в ней копьем — и на траву упали четыре половинки.

Звонкие аплодисменты раздались за кустами. Девушка подобралась совсем неслышно, она была уверена, что занятый собой орк ее не замечает, но тот даже не вздрогнул, услышав хлопки. Только кивнул, подбирая четвертинки плода:

— Лови!

— Ой! — Конечно, она промахнулась. — Ловко ты…

— Они еще совсем незрелые и ни на что не годятся!

Выйдя из кустов, Джесара подошла ближе, легко и плавно ступая ножками, обутыми в яркие башмачки.

— А ты? — спросила она, останавливаясь перед орком. — Ты на что годишься?

— Ты о чем, госпожа? — сверху вниз глянул на нее Брехт.

— Ты постоянно пропадаешь где-то. — Девушка дернула плечиком. — Тебя почти невозможно застать в твоих покоях…

— А что мне там делать? День-деньской лежать на бархатных подушках, есть шербет и пить вино? Я воин, госпожа, и должен держать себя в форме!

Он и сейчас перед разминкой сбросил верхнюю одежду, оставшись в закатанных до колен шароварах и босой. Сорочка и другая одежда были развешаны по ближайшим кустам. И его голый торс с родовыми татуировками был выставлен на всеобщее обозрение. Джесара медленно подняла глаза на стоящего над нею орка, встретилась с его серыми глазами и опустила взгляд, зацепившись за ритуальные шрамы на груди и плечах.

— Ну, — ее тонкий пальчик несмело коснулся его кожи, — ты мог бы стать кем-то другим…

От нее резко запахло мускусом. Девушка волновалась. Брехт острым орочьим обонянием чувствовал ее волнение и легко понимал его причину.